Пожарный.
─ Ежик, ты сожги луну. А? ─ заяц дружески ударил по печени. ─ Стыдно же, весь лес смотрит как я морковку ворую.
─ А ты не...
─ Ты сожги, я не забуду. Яблоки там, помидоры.
Ежик пообещал, поправил каску и поковылял дальше. Легкий удар копытом в глаз остановил его.
─ Ежик, дело есть. Ты же пожарный у нас, сожги нахрен луну.
─ Лось, тебе то зачем? ─ из глубокой травы ежик смотрел на далекого, у самых звезд, лося.
─ Кусты маловаты стали, понимаешь. Только я с лосихой того, потренироваться, как советчики тут как тут. Не комильфо, брат. Третью ночь все никак.
Ежик снова пообещал что завтра обязательно. И что спички есть, всегда с собой. Лось помог ежику встать, нахлобучил упавшую каску и отправил в верном направлении. Сверкала начищенная до блеска медь.
─ Эй ежик. Иди-ка сюда, в тенек. ─ позвал его хриплый голос из чащи. Ежик послушно получил пинок для концентрации. ─ Нужно луну сжечь. Выть уже сил нет.
И ежик снова пообещал. И снова. Заверил что встретит луну на том холме, из-за которого она выкатывается и тут же подожжет. И что не проспит. Его дружески били в мягкое пузо, по коленке, по носу и просто били. Ведь на нем медная каска, а значит он умеет тушить. А поджигать ─ не тушить, еще легче.
Ежика били всегда. Раньше ежика били потому, что на него было очень больно садиться в темноте. Ежик много плакал и какая-то добрая душа посоветовала ему носить каску. И ежика стали бить за то, что он не сжигает луну. Но ему совсем не обидно, ведь он ─ пожарный.
Ухован Гога.
На этот раз Винсенту ван Гогу не спалось. Он ощущал себя маленьким животным, бегущим по лесу. Обостренным слухом ночного жителя он слышал мотыльков, тяжелое, размеренное уханье филина, слышал ветер в высоких кронах, плеск родника, шум раздвигаемой травы... Огромный, темный лес угрожал Винсенту. Обладатели страшных зубов сопели близко и далеко, рычали, терзали пойманых, а Винсент все бежал, бежал, бежал, ему во что бы то ни стало нужно было принести домой эту замечательную штуку. В конце концов нервы Винсента не выдержали и он провалился в сон.
Наутро, а вернее во второй половине дня, к только что проснувшемуся Винсенту пришел Поль Гоген.
─ Привет Винс. У тебя осталось что-нибудь со вчера, жутко голова раскалывается.
─ Привет Поль. ─ Винсент протянул Полю остатки абсента. ─ Пора прекращать пить эту дрянь, Поль...
Помолчал, глотнул из горла сам:
─ Ко мне пришло видение, что я стал кем-то маленьким, на четырех лапах. Ночью я бродил по лесу, это было здорово и страшно. Я слышал лес нутром, но я боюсь что это конец, Поль. А я не хочу сходить с ума.
Винс обхватил голову руками, одного уха не было:
─ А где мое ухо, Поль?
─ Ээээ.. Винс, ты вчера в саду ежика поймал. А потом подарил ему ухо и отпустил.
─ А почему ухо?
─ Ну... Ты вчера веселился, кричал о том, что у тебя все есть для счастья. И вдруг сказал, что человеку достаточно одного уха, а второе лишнее.... Отрезал его и пришпилил ежику на иголки.
Все стало на свои места. Винсент не был сумасшедшим, он действительно слышал звуки ночного леса и это было потрясающе. К нему вернулось доброе расположение духа: какая разница, где бродит твое ухо, главное ведь ─ что оно слышит! Винс походил по комнате, поднял с пола окровавленную бритву, посмотрел на нее задумчиво и повернулся к Полю:
─ Слушай, Поль, а что если глаз? ...
Подождите...