Что могут предложить рынку «Высокоточные комплексы»?

Как перевести российскую оборонную отрасль на выпуск гражданской продукции? Ответ: лучше даже не пробовать. Именно к такому выводу подталкивали речи большинства докладчиков на заседании Комиссии по стратегии развития машиностроительной отрасли Союза машиностроителей России 14 ноября 2017 года. Предлагаем неограниченному кругу читателей nix.ru самим оценить аргументы выступавших.

Для начала – самые яркие цитаты из прозвучавших на заседании.

«Не все йогурты одинаково полезны. Не для всех предприятий ОПК диверсификация за счет гражданской продукции – правильный и разумный ход».

«Что может предложить гражданскому рынку корпорация «Высокоточные комплексы» – не очень понятно. «Искандер» для фейерверков?»

«Нам же на самом деле не гражданская продукция нужна, а чтобы люди касками по Красной площади не стучали».

«В мире есть, наверное, единственная страна, которая удачно технологически совместила гражданское судостроение с военным кораблестроением – это Япония».

«Сбербанк – триллион прибыли! А нам тоже хочется».

Не все йогурты одинаково полезны

О конверсии с точки зрения международного опыта рассказал Артем Малков из консалтинговой компании «Стратеджи Партнерс Групп», дочерней структуры «Сбербанка». В частности, он поведал о диверсификации производства в мощнейшем в мире военно-промышленном комплексе США.

«Расходы на оборону в России будут снижаться. Во-первых, удовлетворен отложенный спрос на вооружения, накопившийся в прошлые годы. И во-вторых, как видно из графика, наши оборонные расходы, к сожалению, очень четко коррелируются с доходами нефтегазового сектора экономики».

«В подобной ситуации мировая оборонная промышленность оказывалась не раз и не только в России. Если посмотреть на столь же развитый ОПК – а таковой есть только в США, поскольку Китай еще лишь подтягивается к этому уровню, – то в Соединенных Штатах с циклическим сокращением гособоронзаказа сталкиваются на протяжении 50 последних лет постоянно. Сокращение заказов на 30% – это абсолютно нормальная и приемлемая для них ситуация. Они давно знают, что в таком случае делать. Поэтому предлагаем и нам не изобретать велосипед».

«Методов три. Первый – сокращение. За последние 7 лет Lockheed на 15% сократил численность сотрудников, поскольку сокращался госзаказ, и только с приходом Трампа ожидается его рост. Второй метод – наращивание экспорта вооружений. И только на третьем месте – выпуск гражданской продукции».

«Стоит оговориться, что в США все оборонные предприятия полностью на 100% частные, принадлежат акционерам, среди которых нет одного доминирующего. Единственные госкомпании – пороховые заводы. Но и они сдаются в аренду частным компаниям для производства промышленной взрывчатки и фейерверков».

«Вернемся к нашим реалиям. Первое: не все йогурты одинаково полезны. Не для всех предприятий ОПК диверсификация за счет гражданской продукции – правильный и разумный ход».

«Есть два типа компаний ОПК. Первый – это те, которые строят свой бизнес вокруг сложных технологий, имеющих и гражданское применение, например – производство газотурбинных двигателей, которые хорошо умеют делать считанное количество компаний в США, Великобритании, Франции, Украине и России. Китай, к примеру, пока не научился. Эти компании, как правило, выпускают как военную, так и гражданскую продукцию по одной технологии. Вертолетные фирмы во всем мире строят и военные, и гражданские модели. И все эти компании в мире имеют долю гражданской продукции далеко за 20-30, а то и за 50%, и тут встает вопрос, надо ли их вообще относить к оборонным. Поэтому когда мы говорим об авиационном двигателестроении, то преобладание в их портфеле военных заказов – совершенно ненормальная ситуация, которую надо исправлять. Когда мы говорим о «Вертолетах России», то нужно всеми силами помогать им развивать гражданское производство. Когда «Алмаз-Антей» производит радиолокационные средства для управления воздушным движением – это правильно. Но что может предложить гражданскому рынку, например, корпорация «Высокоточные комплексы» – не очень понятно. «Искандер» для фейерверков?

«Второй тип – это компании, которые строят свой бизнес вокруг двух важных компетенций: уметь зайти в правильную дверь у заказчика и уметь организовать кооперацию и осуществить проект, который потом можно продать заказчику через правильную дверь. Подчеркиваю, что речь здесь не о коррупции. Просто это совершенно другой тип клиентских отношений с госорганами, будь то Россия или США. По этой схеме работают большинство собственно оборонных компаний США, у которых доля гражданской продукции – единицы процентов. Они вне зависимости от формы собственности делать гражданскую продукции не умеют и не хотят, потому что знают, что смогут зайти в Пентагон и получить заказ на 10 млрд. У них есть умение подбирать партнеров и умение их дрессировать, у них есть штат великолепных проектных управленцев, которые могут 5 лет вести проект, а потом продать его Пентагону. У этих компаний подход к бизнесу совершенно другой. Им вообще все равно, что производить: главное, суметь организовать сложный проект. Тот же Lockheed, к примеру, никогда ничего не делал в судостроении, а недавно выиграл тендер в этой области. Это у них получается прекрасно и будет получаться, потому что они нужны государству. Но когда такие компании пытаются выйти на рынок гражданской продукции или, не дай бог, еще и на рынок B2C, то есть работы с клиентом, то их ждет провал».

«Что делать? Прежде всего – скорректировать цель. Задачей диверсификации должны быть не 50% гражданской продукции, а 50% любых заказов помимо ГОЗа. К примеру, продажа оружия за рубеж – это не ГОЗ, а диверсификация по источникам финансирования».

«Нам же на самом деле не гражданская продукция нужна, а чтобы люди касками по Красной площади не стучали»

Диверсификация по-флотски

Казалось бы, строить гражданские суда или военные корабли – не велика разница для крупной верфи. На самом деле все не так просто. О сложностях диверсификации в судостроении рассказал Лев Гельман, директор департамента стратегического развития АО «Объединенная судостроительная корпорация».

«Чтобы выполнить указание об увеличении до 50% доли гражданской продукции, исходя из нашего текущего состояния, нам надо либо в 9 раз ГОЗ сократить, либо в 4-5 раз увеличить выпуск этой самой гражданской продукции».

«Мы пытаемся определить линейку гражданских судов, которые могли бы производить. Тем не менее, надо понимать, что военное и гражданское судостроение технологически сильно отличаются. В среднем по размерениям гражданское судно раза в три больше военного корабля, а военный корабль гораздо более насыщен системами. В мире есть, наверное, единственная страна, которая удачно технологически совместила гражданское судостроение с военным кораблестроением – это Япония, где в 1970-х годах удалось наладить крупноблочное строительство на одних и тех же технологических площадках. Испанцы попытались повторить опыт японцев в конце 1970-х годов, но у них не получилось. Соответственно, гражданское судостроение в Испании умерло и сейчас отрасль обеспечивает только государственные интересы».

«В Великобритании судостроительная промышленность вообще была в какой-то момент национализирована, потом ее опять продавали. Кто-то делал винты для гидроэлектростанций, а кто-то закрывался. Сейчас они приняли новую национальную стратегию развития судостроения, но военное и гражданское судостроение в ней не смешивают».

«Италия развивает строительство круизных лайнеров и большое количество сопутствующих тому производств. На деле требуется около 80 тысяч подрядчиков, чтобы финишер собрал из их продукции лайнер. Японцы пытались построить круизный лайнер – не получилось. Они уже публично заявляли, что больше никогда за это не возьмутся. Очень сложное дело. Китайцы собираются этим заниматься, но европейцы пока относятся к этому спокойно и говорят, что сперва необходимо создать кластер из 5000 небольших, очень нишевых компаний, чтобы все получилось правильно и хорошо».

«Нам нужно решить технологическую проблему использования одних и тех же мощностей для строительства как военных, так и гражданских судов, по крайней мере в части корпусов».

«Я не говорю даже о том, что применяются разные толщины сталей, но различается даже цикл принятия решений о допуске технологий. Новый тип сварки для гражданского судна я могу внедрить за полгода, а для военного заказа на согласование уйдет 2-3-4 года».

«Есть сложности к физическому доступу гражданских специалистов на территорию. Получается, что надо содержать два разных производства».

«Надо избежать конверсии 90-х годов, когда мы обсуждали стыдные с точки зрения инженеров вещи, а «Уралвагонзавод» занимался производством корыта с моторчиком под названием «Малютка». Сейчас другая эпоха, мы можем применить Индустрию 4.0 для преодоления этих сложностей».

А нам тоже хочется

Итог обсуждению способов перевода оборонной промышленности на мирные рельсы подвел Радик Хасанов, генеральный директор «Завода имени Серго». Его предприятие, казалось, являет собой яркий пример успешной диверсификации военного производства. Но выяснилось, что и здесь все очень и очень непросто.

«Беда у нас общая. Мы здесь собрались с вами, сидим и плачем в пиджак. А тот, кто должен и может решать, – его здесь нет».

«Я древний генеральный директор. 20 лет уже кризис-менеджер. Мы основной производитель мелкокалиберных снарядов. Когда в 90-е годы все встало, мы стали думать, что делать. Наши старшие коллеги еще в 1959 году освоили производство холодильников «Мир» и «Свияга», и сейчас мы продолжаем это производство. Наш бренд – POZIS. Мы конкурируем в федеральных сетях с мировыми производителями, 15% идет на экспорт».

«В прошлом году я докладывал в Туле Владимиру Владимировичу Путину, и он задал вопрос: а что мешает? Ответ очень простой: в стране нет институтов развития, которые понимали бы промышленность, а в Китае и в Корее производителям доступны финансовые ресурсы под 2-3%».

«Сбербанк – триллион прибыли! А нам тоже хочется».

«Китайский производитель к нам ногой дверь открывает: у них цена на полке после растаможки и транспортных расходов меньше, чем у нас отпускная на заводе».

«Сетевые компании имеют доход от китайского товара 50-70%, а от нашего 15-20%. Они говорят: я лучше Китай продам, чем Родину».

«Китай за счет чего это делает: конечно, идет демпинг. У них субсидирование от государства мощнейшее. И мы же им еще и особые условия создаем как зарубежным инвесторам. У нас в Татарстане в Набережных Челнах такой же завод Haier стоит. Но им дали послабление от налогов. Они на 40% меньше, чем мы, платят. О какой конкуренции мы можем вести речь?»

«Мы проводим конференции, заседания. Но должны же мы от них что-то получить в сухом остатке? Болит душа. Мы же не просто теряем время. Мы теряем свой же рынок».

Холдинг НИКС – это сеть из более чем 100 магазинов цифровой техники по всей России; это инжиниринговый центр по проектированию высокотехнологичных производств «Проектмашприбор», на 75% принадлежащий компании НИКС и на 25% – Госкорпорации «Ростех»; это нанотехнологическая лаборатория, в стенах которой разработаны и изготовлены сканирующие туннельные микроскопы, проведены работы по квантованию проводимости молибдена, ведутся исследования по квантовым вычислениям; это агропромышленный комплекс «Тюринский» площадью 19 100 га в Тульской области, который по производительности труда сопоставим с немецкими фермерскими хозяйствами.