ЧерноНЕбыль

На телевизионных экранах разразился очередной «Чернобыль». На этот раз в англо-американском исполнении. Речь о сериале компании HBO, который затмил рейтингами «Игру престолов», главный шедевр этого «серийного производителя». Критики и зрители дружно восхищаются тем, как сочно воспроизведена в картине атмосфера трагедии и детали подчеркнуто убогого советского быта. Нам усиленно предлагают сказать большое спасибо за то, что создатели сериала отдали должное героизму советских людей. И отдельную благодарность выразить за большую англо-американскую правду о нашей стране: самоотверженность честных героев сталкивается с тупой, подлой и невежественной властью.

Начинаем для затравки с небольшой подборки избранных цитат из предсмертных записей академика Легасова, одного из главных героев «Чернобыля». Настоящих его записей, а не того, что он вещал в сериале.

«…директор станции Брюханов прямо говорит: «Что ты беспокоишься», – когда ему Волков позвонил, – «Да атомный реактор – это самовар. Это гораздо проще, чем тепловая станция, и у нас опытный персонал и никогда ничего не случится».

«Всю тяжесть вины возложить только на оператора было бы неправильно...»

«…чернобыльская авария – это апофеоз, это вершина всего того неправильного ведения хозяйства, которое осуществлялось в нашей стране в течение многих десятков лет».

«…наша наука и техника очень успешно правдами и неправдами развивалась на удивление всему миру с колоссальными достижениями во всех почти областях. И вот вершиной этих достижений был полет Гагарина в космос. После этого мы начали резко по всем направлениям уступать, уступать и просто началось падение. Вот это общее падение советской техники, о причинах которого можно много и долго говорить, оно было одновременно началом Чернобыля».

«Конечно, вот те, кого осудили уже в Чернобыле, они преступники, потому что они совершили неимоверные действия и их осудили совершено законно… Но главные преступники – это те руководители энергетики 60-х годов, допустившие существование атомных станций без колпаков…»

«Причем, это не просто из-за того, что там каких-то знаний не было. Знания были…»

«И я сижу и дрожу...»

Кому интересно – читайте дальше.

Высокое искусство

Западная критика совершенно точно сформулировала главный посыл сериала: ««Чернобыль» приковывает к себе ползучим и не рассеивающимся страхом, драматизируя национальную трагедию посредством высокого искусства и разумного анализа некомпетентности правительства». Ключевые слова выделены нами.

Мы сейчас не будем спорить, насколько верен тезис о том, что СССР был «империей лжи». Может и так. Просто неприятно, когда какую-то мысль тебе навязывают сомнительными средствами. А идеологический костяк «Чернобыля» виден невооруженным глазом.

К примеру, зачем создателям потребовался вымышленный образ Ульяны Хомюк, женщины-физика из Белоруссии? Реальных лиц им было мало? Авторы объясняют, что придумали ее как собирательный образ всех честных советских ученых. Но мы-то понимаем, что Ульяна Хомюк введена в сюжет для политкорректности, а конкретно – для поддержания гендерного равновесия. Во времена СССР в правильном советском фильме не столь обязательным был преданный делу партии коммунист, как сегодня в правильном западном фильме – сильная женщина или чернокожий гомосексуалист. Правильной женщиной в «Чернобыле» стала Ульяна Хомюк, дама-физик из Минска, которая в ходе фильма объясняет академику Легасову, заместителю директора Курчатовского института, устройство чернобыльского ядерного реактора.

На фото: Особым «драматизмом разумного анализа» отличается сцена, где академик Легасов просит у Михаила Горбачева разрешения отправить трех человек на верную смерть для спасения мира от чудовищного взрыва скопившейся под горящим реактором воды. Женщина-физик из Минска Ульяна Хомюк (справа от Легасова) авторитетно оценила силу «термического взрыва» в 2-4 мегатонны, а также сообщила, что в его результате будут уничтожены Киев и Минск. С какого перепугу может с такой дикой силой взорваться вода, тупым членам Политбюро поинтересоваться даже в голову не пришло. В реальности, как вспоминает настоящий академик Легасов, речь шла лишь об угрозе парообразования. Да и трое «смертников», которые выпустили воду из-под реактора, вовсе не умерли в диких мучениях, как нам пообещали в фильме. Двое из них до сих пор живы, а третий скончался в 2005 году и не факт, что из-за Чернобыля. Но «высокое искусство драматизации» выше всех этих мелких подробностей. Куда важнее было показать во всей гомерической красе Кремль с картиной «Иван Грозный убивает своего сына» перед входом в зал, где заседают кретины из Политбюро. И всю эту «клюкву» кто-то на полном серьезе называет достоверным отображением трагических событий.

Кстати, не смейтесь, но среди немногих претензией, которые западная критика выдвинула в адрес создателей сериала, действительно была и такая: среди героев-чернобыльцев нет ни одного чернокожего. В самом деле, посмотрите правильную экранизацию любой шекспировской пьесы, и вы убедитесь, что Европа с древнейших времен буквально кишела неграми, причем особенно много их было среди придворных. А чем Чернобыль хуже какого-нибудь там Эльсинора? В общем, создателям фильма нужно сказать еще одно отдельное спасибо, что, выбирая между негром-гомосексуалистом и сильной женщиной в качестве собирательного образа советского ученого, они остановились на последней. И посмотрите, какие у нее честные глаза! Это ли не торжество исторической правды!

В сущности, этот прием очень прост: акцент на деталях и «высокое искусство» честных взглядов внушают зрителю доверие, которое распространяется и на весь сюжет. Но давайте посмотрим внимательнее на эти детали, а также на героев, претендующих считаться невымышленными.

На фото: Даже такая мелочь весьма красноречива: над реактором в фильме вздымается эффектный шлейф черного дыма. Между тем Легасов пишет, что дым был белым. Да и на любой фотографии тех лет видно, что над реактором курился белый дым. Вроде бы мелочь и вроде бы создатели фильма не соврали: дым был. Только белое стало черным. И так на каждом шагу в этом сериале.

На фото: Белый дым.

Фильм начинается с того, что академик Легасов прячет от агентов КГБ аудиозаписи с правдой о Чернобыле, затем кормит кота и вешается. Создатели фильма с упоением пишут о том, что еще на этапе написания сценария благодаря специальному консультанту из бывших советских граждан отловили такую неточность: Легасов не мог кормить кота кормом для животных, потому что в СССР такого корма не производили. Какая щепетильность! Но при этом они не постеснялись вложить в уста академика слова о том, что он жаждет смертного приговора для оператора Чернобыльской АЭС. С этими словами он в этом хомюк-видео и повесился.

Академик Легасов действительно покончил жизнь самоубийством, но это не значит, что ему теперь можно приписывать все что угодно. И ни от каких агентов он свои кассеты не прятал. Он их совершенно спокойно передал своему другу, а их расшифровка была опубликована еще в СССР. И говорит Легасов там вещи прямо противоположные тому, что смакуют в англо-американском «Чернобыле». В том числе и о КГБ. Игра в прятки академика с агентами госбезопасности в первых же кадрах понадобилась, чтобы даже самый тупой зритель сразу смекнул, кто довел этого симпатичного (кормит котика перед смертью) человека до самоубийства. Не болезнь, не разногласия с коллегами, не отказ государства признать его заслуги, не конфликт с этим государством в конце концов, а конкретно КГБ. В общем, та самая драматизация посредством разумного анализа.

Все эти голые шахтеры с отбойными пенисами, академики, беспрерывно жрущие стаканами водку, толпы агентов КГБ за спиной каждого персонажа фильма, министры, не смеющие говорить с народом без автоматчиков, обращения типа «товарищ Андрей» – вся эта туфта режет глаза с первых же кадров, в которых квартира академика Легасова напоминает обшарпанную конуру алкаша, лет 50 не видевшую ремонта. Где здесь разглядели верность в изображении деталей? В мещанских ковриках и нищенских дуршлагах, купленных в Киеве на барахолке?

На фото: Еще один пример «высокого искусства»: тульские шахтеры выражают свое презрение к министру угольной промышленности Щадову, пачкая ему костюм и лицо угольной пылью. «Вот погань-то американская… – так прокомментировали этот эпизод в интервью «Комсомольской правде» сами тульские шахтеры, реальные участники ликвидации Чернобыльской аварии. – Уважали мы Михаила Ивановича. Он же из наших, из шахтеров, мальчишкой в забое начинал!» Так было на самом деле. Но создателям сериала только в ночном кошмаре может присниться советский министр, которого уважают шахтеры. Это же страшнее любого Чернобыля.

Но это все мелочи, те самые «правдоподобные детали». Знакомство же с записями академика Легасова о ходе ликвидации аварии говорит, что практически все происходило не так, как показано в фильме. Почти каждый эпизод (во всяком случае, с участием академика) – выдумка, и, как правило, нарочито оскорбительная по отношению к умственным способностям как героев сериала, так и его зрителей. Поклонники этого блокбастера могут сколько угодно тараторить о впечатляющей передаче «атмосферы ужаса», но суть в том, что этот фильм – на 90% фантазия, причем довольно тенденциозная, смесь «драматизации» с «разумным анализом».

На фото: Ну и, конечно же, почти в каждом кадре «Чернобыля» льются реки водки. Пьют все: от солдат до академиков. Создателям сериала, столь кичащимся точностью в передаче деталей, невдомек, конечно, что в то время во всем СССР был объявлен «сухой закон». Постановления ЦК КПСС и Совмина СССР о борьбе с пьянством были приняты 7 мая 1985 года, и 1986 год был пиком антиалкогольной кампании. Водку невозможно было достать даже гражданскому человеку в Москве, а уж открытое распивание спиртных напитков в войсковой части в Чернобыле – и вовсе что-то немыслимые. Но для авторов фильма главным было достоверно, как они это сами представляют, изобразить «атмосферу ужаса»: где русские – там водка и КГБ. А как все было на самом деле – не так уж и важно.

Особняком стоит последняя, пятая серия. У нее сильный финал. Его сила в том, что хотя бы пять минут мы видим подлинные документальные кадры, а не надуманные сцены и тошнотворно-честные глаза лицедеев. А главное, в этой серии впервые говорят хоть что-то толковое о том, что произошло с реактором. Это делает академик Легасов на суде Чернобыле. В его словах появляется физический смысл. В одном месте киноакадемик даже в самом деле говорит ту правду, что содержится в его записях. Проблема лишь в том, что ничего этого на самом деле не было. Не выступал академик Легасов на суде в Чернобыле. Следовательно, и не выводили его прямо из зала суда мрачные агенты КГБ. Не запирали в жуткой комнате, покрытой кафелем. И не грозил в этой комнате ему расстрелом ужасный Бармалей – «товарищ зампредседателя КГБ». Мы опять же не будем утверждать, что на Легасова не оказывали давления органы госбезопасности. Просто конкретно вот эти сцены, как и 90% всего остального в этом сериале, – выдумка.

Даже та правда, которую наконец позволил режиссер сказать несчастному академику, «драматизирована». Чуть-чуть «высокого искусства» – и белый дым становится черным. То есть она как бы и правда, но повернута так, что академик Легасов с пафосом изобличает некую великую ложь Советского Союза, страны тотального вранья.

Кто-то может сказать, что к художественному фильму нельзя подходить с мерками документального кино. Людям искусства свойственна склонность к преувеличениям. Кстати, один такой фильм-преувеличение на Западе уже был создан ровно 40 лет назад. Он называется «Китайский синдром». Этим ироническим словосочетанием американские физики называли нелепую, по их мнению, угрозу того, что расплавившееся ядро может прожечь оболочку реактора, а затем и всю Землю до самого Китая. В этом фильме главного героя даже пытаются убить, и там тоже, разумеется, действует главная героиня, которая, правда, никому не объясняет устройство ядерного реактора, а выполняет несколько иные функции, воплощая обобщенный образ симпатичной женщины.

Юмор в том, что в прокат «Китайский синдром» вышел 16 марта 1979 года, а 28 марта произошла авария с расплавлением ядра на американской АЭС «Три-майл-айленд». Вот она – волшебная сила искусства. Принципиальная разница с «Чернобылем» состоит даже не в роли женщины в истории атомной энергетики, а в том, что в случае с «Китайским синдромом» выдумка стала действительностью, а не наоборот, как в продукте HBO. Впрочем, как «высокое искусство» сериал, конечно, получился отменный. Ждем продолжения от Тарантино и Marvel. Есть уверенность, что поединок академика Легасова с суперзлодеем Магнето в качестве собирательного образа всех зампредседателей КГБ понравится зрителям еще больше.

Самое парадоксальное, что правда, которую Легасов надиктовал перед смертью на пять магнитофонных кассет, гораздо страшнее всей этой демагогии. Он настаивал, что в катастрофе виноват не оператор-стрелочник, не конструктивный дефект и даже не «некомпетентность правительства», а как раз-таки люди знающие, люди компетентные, люди, понимавшие, что творят. И НИКТО НЕ ЗАСТАВЛЯЛ ИХ ЭТО ДЕЛАТЬ. Вот в чем ужас, который продолжается и сегодня.

Авария ведь произошла не просто из-за халатности, а из-за горячего желания провести эксперимент на ядерном реакторе. Сейчас много говорят о том, что в СССР зажимали инициативу снизу. На самом-то деле поздний Советский Союз для развития инициативы на местах делал больше, чем сегодня США – для развития стартапов. В СССР «стартапы» возникали на каждом рабочем месте. Инициативу якобы глушили, но при этом каждый делал, что ему в голову взбредет. Вот и оператору Дятлову позволили организовать «стартап» прямо в Чернобыле. Проблема лишь в том, что технологии, наработанные человечеством в области ядерной энергетики, стартапами не создаются. Если бы Дятлов проводил свой эксперимент в 1953 году, то его утверждал бы лично Лаврентий Павлович Берия. И все прошло бы хорошо. Если бы в 1986 году этот эксперимент надо было визировать хотя бы на уровне замминистра, то тоже все прошло бы, скорее всего, удачно. Но полномочия были делегированы на уровень директора АЭС, от него перешли главному инженеру, а им возложены на начальника смены Дятлова. Скорее всего, и он с удовольствием передал бы полномочия дальше, но ниже уже было просто некому. «Стартап» в атомной промышленности – это катастрофа. Западному миру удавалось длительное время локализовать стартапы, не превращая в них любой бизнес. Но времена меняются: Илон Маск тому пример. Стартапы шагнули в космос. Не поэтому ли Запад сейчас так торопится избавиться от ядерной энергетики, что спешит сделать это до того, как стартапы с ее помощью всех нас прикончат?

Но это лишь один из актуальных срезов того явления, которое Легасов назвал «спецификой развития народного хозяйства». Ниже – некоторые фрагменты из расшифровки записей Легасова. Мы приводим их даже не для того, чтобы уличить авторов «Чернобыля» в «неточностях», а потому что то, о чем он говорил, до сих пор ужасает. А уж кому верить – академику, который надиктовывал все это на магнитофон незадолго до самоубийства, или создателям этого фильма-сказки – решайте сами. В любом случае эти кассеты интереснее любых фэнтези.

Полеты в кино и наяву

Многие фрагменты из расшифровки аудиокассет с «исповедью» академика Легасова никак не вписываются в примитивную канву фильма. И уж конечно не совпадают с его «правдивыми деталями». В фильме Легасов все понял уже в Москве и даже успел объяснить ситуацию глупому Горбачеву. Затем он под конвоем двух военных летел с партократом Щербиной на вертолете и тот даже грозил выкинуть строптивого академика за борт. В общем, очень правдоподобно. На самом деле все происходило несколько иначе.

Валерий Алексеевич Легасов. Поклонники сериала непременно отметят, как точно в «Чернобыле» воспроизведены очки академика. Видимо, в наши дни для зрительского успеха этого достаточно.

«…мне и в голову не приходило, что мы двигаемся навстречу событию надпланетарного масштаба, событию, которое, видимо, навечно войдет в историю человечества как извержение знаменитых вулканов, скажем, гибель людей в Помпее или что-нибудь близкое к этому».

«Уже когда мы подъезжали к городу Припяти, поразило небо, километров за восемьдесят от Припяти. Багровое такое, точнее малиновое, зарево стояло над станцией…»

«Начались облеты, осмотры внешнего состояния 4-го блока ЧАЭС. В первом же полете было видно, что реактор полностью разрушен. Верхняя плита – это, так называемая, «Елена», герметизирующая реакторный отсек, – находилась почти в строго вертикальном положении…»

«Создана была Оперативная группа под руководством Николая Ивановича Рыжкова, подключена практически вся промышленность Советского Союза. С этого момента Правительственная комиссия стала только конкретным управленческим механизмом той огромной государственной работы, которая проходила под управлением Оперативной группы Политбюро ЦК КПСС».

«В общем, я не знал ни одного ни мелкого, ни крупного события, которые не были бы в поле зрения Оперативной группы Политбюро».

«Я должен сказать, неоднократно бывая на заседаниях Оперативной группы, что ее заседания и ее решения носили очень спокойный сдержанный характер. Они максимально старались опереться на точку зрения специалистов, но всячески сопоставляя точки зрения различных специалистов. В общем, для меня это был такой образец правильно организованной работы. Знаете, я первоначально не мог предполагать, что там могут приниматься такие волевые целенаправленные решения, направленные на то, чтобы как можно быстрее справиться с ситуацией. Как-то приуменьшить, может быть, значение случившегося – ничего похожего не было. Работа была организована так, как в хорошем научном коллективе».

«...я привык относиться к людям, работающим в Комитете государственной безопасности…, как к людям, которые сохраняют государственную тайну, организуют контроль тех людей, которые допущены к особо секретным и особо важным работам… В Чернобыле мне пришлось столкнуться с высокоорганизованными, с очень четкими молодыми людьми, которые наилучшим образом выполняли те функции, которые там на них легли. А на них легли функции, в общем, непростые: первая – организация четкой и надежной связи. Это было сделано в течение буквально суток. По всем каналам, причем тихо, спокойно, очень уверено… Кроме того на их плечи легла забота, чтобы проблема эвакуации проходила без паники…»

«Сама эвакуация произошла чрезвычайно организованно. За два часа были эвакуированы из 51 тысячи жителей порядка 45 тысяч…»

«По дороге я Щербине рассказывал историю аварии в «Три-майл-айленд» подробно... А мероприятия там были простые: они все разбежались и три года не подступали к этой станции... …на самом деле три дня они боролись с тем, чтобы не взорвался водородный пузырь. …обдували водородный пузырь. Обдули, закрыли всё и три года никто даже не приближался к станции. У них там погибло 17 человек… Но не во время аварии. Во время аварии никто не погиб, не облучился, а в панике. У них началась в городке паника. Они рванулись на автомобилях самоэвакуацию делать, и в процессе эвакуации 17 человек там в автомобилях погибли…»

«…в эти трудные и тяжелые дни мы все-таки имели некоторое, парадоксальное казалось бы, приподнятое настроение. Оно было связано, конечно, не с тем, что мы присутствовали при ликвидации такого трагического события. Трагизм, конечно, был основным фоном, на котором все происходило, но некоторую приподнятость создавало то, как работали люди, как быстро откликались на наши просьбы…»

Правда академика Легасова

«Наступил тот самый момент, когда можно высказать некоторые личные впечатления о том, каким боком я затесался в эту историю, как я с нею был связан, как я понимал историю и качество развития атомной энергетики... Редко кто из нас по-настоящему откровенно и точно на этот счет высказывался».

«Вячеслав Павлович Волков, директор сначала Кольской, а потом Запорожской атомной станции, рассказывал мне вот такой эпизод, когда группа его товарищей побывала на Кольской станции и убедилась, что там полный непорядок, с его точки зрения, в организации технологического процесса. …а директор станции Брюханов прямо говорит: «Что ты беспокоишься»,– когда ему Волков позвонил, – «Да атомный реактор – это самовар. Это гораздо проще, чем тепловая станция, и у нас опытный персонал и никогда ничего не случится». Ну, он очень насторожился. Как мне он рассказывал: позвонил он об этом и Веретенникову в Минэнерго и, вот, Шашарину, и до Непорожнего добрался, товарищу Марьину в ЦК партии об этом сообщил. Но ему примерно сказали так: «Не суй нос не в свое дело»... А это было незадолго до Чернобыльской аварии!»

«Мы шли к Чернобылю. Только он должен был, по моим оценка, произойти не в Чернобыле, а на Кольской станции и на несколько лет раньше, когда там обнаружили, что в главном трубопроводе, по которому подается теплоноситель, сварщик, чтобы получить премию и сделать быстрее, вместо того, чтобы заварить задвижку, на самом ответственном месте… просто в канал заложил электроды и слегка их сверху заварил. Это чудом просто обнаружили… …мы бы просто потеряли полностью Кольский полуостров».

«…дело не в специфике развития атомной энергетики, которая дошла до такого состояния, а это специфика развития народного хозяйства страны…»

«Когда посмотришь цепочку событий: почему один поступил так, другой так-то, и т.д., и т.д., то назвать единственного виновника, инициатора каких-то неприятных событий, которые привели к преступлению, назвать нельзя. Потому что это именно цепь, замыкающаяся. Операторы делали ошибки, потому что им нужно было обязательно завершить эксперимент, это они считали делом чести. Все это вело их и руководило их действиями».

«Всю тяжесть вины возложить только на оператора было бы неправильно...»

«…я был единственный, пожалуй, ну, из круга людей, с которыми довелось общаться, остро чувствующим эту проблему. Остальные, гораздо лучше меня зная ситуацию на атомных электростанциях, но как-то к этому относились спокойно».

«По свойству своего характера я начал более внимательно изучать этот вопрос и кое-где занимать более активные позиции и говорить, что действительно нужно следующее поколение атомных реакторов более безопасных… Но это вызвало в Министерстве исключительную бурю. Бурю негодования. Особенно у министра Славского, который просто чуть ли не ногами топал на меня, когда говорил, что это разные вещи, что я неграмотный человек, что лезу не в свое дело…»

Примечание НИКСа. Ефим Павлович Славский – легенда советской атомной промышленности, один из руководителей проекта создания ядерного оружия, министр среднего машиностроения СССР с 1957 по 1986 год, трижды Герой Социалистического труда, награжден десятью орденами Ленина. В 1986 году, когда произошла чернобыльская катастрофа, ему исполнилось 88 лет. В том же году отправлен на пенсию.

«…чернобыльская авария – это апофеоз, это вершина всего того неправильного ведения хозяйства, которое осуществлялось в нашей стране в течение многих десятков лет».

Кто виноват

«Чернобыль начался, с моей точки зрения, условно конечно, в 1961 году, т.е. в том самом году, когда Гагарин полетел в космос или когда это было последнее высшее достижение советской науки и техники. Хотя я вообще считаю, что наша наука и техника очень успешно правдами и неправдами развивалась на удивление всему миру с колоссальными достижениями во всех почти областях. И вот вершиной этих достижений был полет Гагарина в космос. После этого мы начали резко по всем направлениям уступать, уступать и просто началось падение. Вот это общее падение советской техники, о причинах которого можно много и долго говорить, оно было одновременно началом Чернобыля».

Примечание НИКСа. Снова напрашивается парадоксальный вывод, что падение уровня советской науки и техники если не связано напрямую, то уж точно совпадает с ослаблением курирующей роли КГБ после смерти Сталина и устранения Берии. Возможно, недаром чернобыльская катастрофа случилась именно в тот период в истории нашей страны, когда всевластие КГБ, столь подчеркиваемое авторами сериала, стало ослабляться.

«…Советский Союз был родоначальником атомной энергетики. Первая электростанция была построена у нас в Обнинске под Москвой. Потом мы построили Белоярскую атомную станцию и Нововоронежскую атомную станцию. И прекратили развитие атомной энергетики. Это в конце 50-х годов. Потому что возобладала такая точка зрения, что у нас там донбасского уголька хватит, не нужно нам атомную энергетику развивать. И мы, будучи пионерами в ее развитии, 10 лет ее не развивали, а три атомных электростанции – Нововоронежская, Белоярская и Обнинская – были как бы забавой для ученых».

«А в это время Англия сначала, а потом и Соединенные Штаты Америки стали делать именно энергетику. Не отдельные атомные станции, а атомную энергетику».

«…неизбежность атомной энергетики стала очевидной в 60-х годах, а темп был потерян. И тогда – галопом по Европам. А денежки-то ограниченные, ведь десять лет денежек-то не вкладывали никаких. И вот тут-то и была совершена роковая ошибка, из-за которой конкретно и начался Чернобыль. В чем состоит роковая эта ошибка? Весь мир признает нормальный стандарт безопасности по любому опасному производству, в том числе и по атомным станциям. Этот стандарт состоит из трех элементов: 1) сделать максимально надежный реактор; 2) сделать максимально надёжной эксплуатацию… Но, поскольку весь мир понимает, что «максимально», – это не значит 100%, и что всегда какая-то вероятность того, что какой-то элемент техники, даже самый надежный, может отказать и, что какой-то человек по злому умыслу или неграмотности или по стечению обстоятельств что-то может совершить, то вводится обязательный третий элемент: 3) все это опасное производство с максимально надежным реактором, с максимально надежной эксплуатацией обязательно должно быть капсулировано, закрыто в контеймент (как его называют на Западе), под колпак (как мы его называем) поставлено».

«Конечно, вот те, кого осудили уже в Чернобыле, они преступники, потому что они совершили неимоверные действия и их осудили совершено законно… Но главные преступники – это те руководители энергетики 60-х годов, допустившие существование атомных станций без колпаков…»

«Причем, это не просто из-за того, что там каких-то знаний не было. Знания были…»

«…это [колпаки] на 25-30 процентов примерно удорожало каждую станцию. А поскольку денежки на атомную энергетику Госпланом выдавались строго заданные, то это значит на 25-30 процентов построить меньше в заданный срок атомных электростанций».

«…если бы была принята международная философия, что каждый реактор под колпаком, то реактор РБМК уже просто бы не появился, потому что он большой мощности, канальный и набирается из многих блоков. Он ни под какой колпак не влезал бы... В мире была выработана линия корпусных реакторов, типа наших водо-водяных энергетических реакторов (ВВЭР)… …но для них нужны были большие машиностроительные мощности, которых в Советском Союзе не было… …один корпус изготавливается 2-3 года, и потом был специально построен завод «Атоммаш», чтобы строить корпуса для таких реакторов...»

Примечание НИКСа. ВВЭР – водо-водяной энергетический реактор, представляет собой металлический корпус, внутри которого помещены тепловыделяющие элементы с ядерным топливом, а также теплообменники с водой под давлением. Вода служит как теплоносителем, так и замедлителем. Этот тип реактора получил наибольшее распространение в мире. РБМК – реактор большой мощности канальный. Представляет собой железобетонную конструкцию, с помещенной внутри укладкой из тепловыделяющих элементов, графита-замедлителя и каналов для труб с водой-теплоносителем. Реактор именно такого типа взорвался в Чернобыле. В настоящее время в России действует 10 РБМК (на Ленинградской, Курской и Смоленской АЭС). Строительство новых реакторов этого типа было приостановлено в 1990-е годы.

«...корпусов нет, атомную энергетику развивать надо, и вот тогда товарищ Славский, министр среднего машиностроения, выходит с предложением параллельно с реакторами ВВЭР [развивать РБМК]. Понимаете? Этот тип аппарата пришел из Министерства среднего машиностроения, где несколько таких аппаратов для специальных целей были построены и эксплуатировались самым уникальным образом. Там военная приемка каждого элемента оборудования, особо обученный персонал, высочайшие требования и т.д. Вот такие реакторы промышленные есть у американцев. Они тоже не под колпаком, потому что они большие, но их всего 4 штуки у американцев. И за каждым из них слежение и наблюдение очень высокого класса. Так вот, у среднемашевцев… возникло ощущение, что этот реактор при правильной его эксплуатации… очень хороший и нормальный. Но как только первый такой реактор, причем первый сразу саданули… в 100 км от Ленинграда, … стали его запускать, сразу обнаружили, что реактор хреновый, что управлять им тяжело, что у него нейтронные поля стали гулять, операторы все в поту, управляться с ним не могут, ввиду его больших размеров и специфики ядерных процессов».

«И тем не менее из-за того, что 10 лет были потеряны, и из-за того, что философия международная о том, чтобы каждый аппарат был спрятан под колпак обязательно, не была принята, то в народное хозяйство эти аппараты пошли и стали строиться уже не Минсредмашем, а Минэнерго: Курская, Чернобыльская, Смоленская АЭС вот с этими реакторами РБМК. Хотя уже шепотом все операторы, все инженеры и специалисты говорили, что этот реактор очень труден в управлении».

«Но, главное, и я все время к этому возвращаюсь, ГЛАВНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ, которое было совершено, что советскую атомную энергетику пустили в ПРЕСТУПНУЮ ФИЛОСОФИЮ, разрешив строить станции без колпаков (любого типа: ВВЭР-ли, РБМК-ли). Были бы колпаки – РБМК просто не появился бы ни за что, как он не появился нигде в мире...»

«…это такая техника, по которой идти не мировым путем опасно. Потому что все-таки это опасная техника, и когда мы имеем дело с реакторами типа ВВЭР, мы можем использовать весь мировой опыт. Подумаешь, у нас там десяток какой-то реакторов, а у американцев их 90 штук, а у англичан их 40, а у французов – 60. И на каждом накапливается опыт, ошибки и все это – достояние человечества. А РБМК всего: Ленинградская станция сначала была, да Чернобыльская, да больше и нет. Вот и весь опыт…»

«А ведь если ВВЭР рванет, а ведь он тоже может рвануть, то это уже будет «язык» не 80-90 километров, это уже «язык» будет 250 километров… У нас 14 аппаратов ВВЭР без колпаков. И только … станции, которые строятся последние 5-6 лет и которые сейчас проектируются и которые будут строиться, – вот все строятся уже с колпаками».

«Как у американцев: у них же случилась более страшная авария, чем эта. Но там все осталось под колпаком».

«Беспомощность опять связана с тем (наша всеобщая) и заключается в том, что пока есть монополия какого-то ведомства конкретного на систему, так это и будет продолжаться».

«И я сижу и дрожу...»

Примечание НИКСа. В своих «финальных титрах» нам придется пойти даже дальше, чем реальный академик Легасов. Увы, на АЭС «Фукусима» никакие колпаки не помогли задержать распространение радиации, нашедшей дорогу наружу вместе с зараженной водой и выбросами газа, а «китайский синдром» впервые стал реальностью – расплавленное ядро прожгло оболочку реактора. Кстати, в Чернобыле ядро реактора так и не проплавило бетонную базовую плиту. На эту опасность указывал академик Велихов, обобщенный образ которого воплощала Ульяна Хомюк. Именно по настоянию Велихова тульские шахтеры вырыли под реактором пространство для размещения дополнительной бетонной плиты размером 30х30х2,5 м. Легасов с самого начала считал эту меру избыточной. В своих записях он упоминает, что это предложение сделал «Евгений Павлович Велихов, видимо насмотревшись кинофильмов «Китайский синдром»».

Любопытная деталь: изначально «Фукусиму» предполагалось соорудить на высоте 30 м над береговой линией. Но потом для удешевления ограничились 10 метрами. В результате японская АЭС выдержала землетрясение, но ее оборудование вывела из строя цунами высотой 14 м. Напомним, что в сцене суда в сериале киноакадемик Легасов с горечью говорит о том, что Советский Союз является единственной страной в мире, которая стремится строить атомные реакторы подешевле. Выходит, что не единственная. И получается, что ни вышколенный японский персонал, ни японская система управления, ни даже колпаки над реактором ничего не гарантируют.

На недавней «Армии-2019» в Кубинке корреспонденту НИКС довелось видеть на стенде «Росатома» проекты малых АЭС с ядерным реактором, который помещается в прицепе грузовика. Мол, если кому-то не хватает энергии, то мы едем к вам. Более того, у «Росатома» существуют проекты малых реакторов, которые можно размещать прямо в городах, чуть ли не в подвалах домов. Да что проекты. Плавучая АЭС «Михайло Ломоносов» уже спущена на воду, чтобы быть отбуксированной в порт Певек на Чукотке. И, разумеется, специалисты гарантируют, что все это совершенно безопасно и абсолютно безвредно.

Холдинг НИКС – это сеть из более чем 100 магазинов цифровой техники по всей России; это инжиниринговый центр по проектированию высокотехнологичных производств «Проектмашприбор», на 75% принадлежащий компании НИКС и на 25% – Госкорпорации «Ростех»; это нанотехнологическая лаборатория, в стенах которой разработаны и изготовлены сканирующие туннельные микроскопы, исследуется квантовый электронный транспорт в металлических наноструктурах, ведутся работы по квантовым вычислениям; это агропромышленный комплекс «Тюринский» площадью 19 100 га в Тульской области, который по производительности труда сопоставим с немецкими фермерскими хозяйствами.

Читайте также:

В катастрофе на Саяно-Шушенской ГЭС виноват Ньютон, а не Чубайс

О чем молчат учебники физики?

Самое опасное слово в физике

Когда физики шутят, население эвакуируется.

Лысенковщина XXI века

Как феминистка-математик изнасиловала американского рейнджера.