Бежавший в Америку советский физик готов открыть формулу предсказания рынка любому физтеху, у которого есть хотя бы 100 миллионов

29 июля Клуб истории Физтеха организовал онлайн-встречу с выпускником МФТИ 1967 г. Александром Мигдалом. В первой части отчета о встрече с этим удивительным человеком мы изложили потрясающую историю о том, как он чуть-чуть не получил Нобелевскую премию. Но шанс стать нобелевским лауреатом у него еще есть.

Вот как Клуб истории Физтеха представил Александра Мигдала участникам встречи: Александр Аркадьевич поступил на Физтех в 1961 году после 9 класса. Ученик Школы Ландау, уже на 3-м курсе ФОПФа он провел серьезную работу и открыл нарушения симметрии независимо от Хиггса. В 90-х стал предпринимателем, создавал технологию лазерного 3D-сканирования. Затем почти 20 лет посвятил предсказанию биржи. В последние годы вернулся в науку, активно занимается теорией турбулентности. Уже более 30 лет живет в Принстоне.

От себя прибавим, что этот человек утверждает, будто нашел точное решение для расчета турбулентности, научился предсказывать рынок и даже вывел формулу счастья. Как бы то ни было, но рассказчик он потрясающий. Вот, например, как ярко он описывает свой уход из науки в бизнес.

«Ну, знаете, это как в том анекдоте про любовника жены мсье Коти, который духи делал. Когда пришел муж, она спрятала любовника в шкаф, а когда муж ушел, он вылез из шкафа и простонал: «Мари, кусочек говна!». Вот и у меня было так много хорошего и в моем детстве, и в институте Ландау, и в Принстонском университете, – все это была одна и та же академическая среда, но мне захотелось кусочек говна, настоящей, реальной жизни».

Одна из компаний Мигдала занималась инвестициями, причем сам ее основатель утверждает, что знает формулу, которая предсказывает биржу. Правда, с некоторыми оговорками.

«Я действительно 20 лет посвятил исключительно интересной проблеме: можно ли предсказать рынок. Вот вам, физтехам, и иже с ними, я могу сейчас откровенно сказать: рынок предсказуем, и я нашел, как его предсказывать. Но это еще не значит, что я сделаю миллиарды. Я еле-еле миллионер, потому что деньги ко мне не липли. Мне не было интересно их делать. А вот решить проблему предсказания рынка было интересно, я посвятил ей много лет и решил. Я знаю алгоритмы и формулы, которые предсказывают рынок. Но проблема в том, что это закон больших чисел, поэтому мое предсказание тем точнее и лучше, чем больше стоков. Это означает, что я не могу ничего хорошего сказать тем, кто собирается вложить миллион долларов. Еле-еле могу что-то хорошее посоветовать тем, кто собирается вложить, там, 20 миллионов. 100 миллионов – может быть. А вообще лучше всего – миллиард. Но больше миллиарда уже не получится. Нет столько инструментов на рынке.

И вот когда я все сделал, то понял, что моя собственная компания, которую я основал и которая пыталась торговать на рынке, не могла мне дать миллиард капитала. Она мне дала несколько миллионов, и это не работало для нескольких миллионов, хотя на бумаге для большого количества это работало. Деталей не скажу, но если кто-то захочет, то может со мной связаться, я могу ему помочь, рассказать алгоритм. У меня до сих пор есть коды, и мы с ним вместе обоснуем то, что кого-то другого, не меня, сделает миллионером. Мне это неинтересно. Я уже сделал то, что хотел».

Ради полноты картины стоит сказать, что Мигдал в конце концов дорвался до миллиардов, когда его пригласили консультантом в Саудовскую Аравию, в фонд, который располагал 850 млрд долларов. Но и здесь теория с практикой почему-то не срослись.

«Все эти теории предсказания рынка там были совершенно ни к чему, потому что их проблема была не в том, чтобы вложить миллиард, а куда деть 850 миллиардов. А такую сумму нельзя вложить в рынок. Для этого нужно, там, не знаю, строить плотины через Северное море или возводить гигантское количество ветряков. Им не нужны были эти дурацкие математические алгоритмы. Все-таки оказался не в коня корм, так что меня выперли, хотя и вежливо, любезно, с хорошим выходным пособием».

После этого Мигдал оставил бизнес и вновь погрузился в науку, создав, ни много ни мало, свою собственную теорию турбулентности.

«Я могу сказать только одну вещь про теорию турбулентности: это то, что я эту задачу решил. Но никто в это не может поверить, потому что, во-первых, мне почти 80 лет, а, во-вторых, потому что, если я прав, то значит все то, чем люди занимались последние 80 лет, неверно и на это очень трудно согласиться. Ну, представьте себе, что вы землемер в какие-нибудь средние века и вы очень успешно мерите куски земли или там, не знаю, рыбак, который плавает на лодке. Для вас теория плоской Земли тысячекратно проверена, и вдруг кто-то говорит: «Оставь это все – она круглая». «Да пошел ты! У меня теория плоской Земли замечательно работает. Зачем мне нужно знать твою теорию».

Вот приблизительно такая сейчас у меня ситуация с моей теорией турбулентности. Я предъявляю точно решение. Оно опровергает все законы турбулентности, все эти колмогоровские законы, все эти гейзенберговские законы, все эти мультифракталы Паризи (Джорджо Паризи, получил Нобелевскую премию 2013 года за открытие взаимодействия беспорядка и флуктуаций в физических системах, – прим. НИКСа), потому что появляется формула, которая сходится с опытом идеально. А эти не сходятся. Сейчас я попробую все-таки эту формулу вам показать… Как же ее показать… Где же она, эта формула… Ладно, не буду сейчас морочить голову, так или иначе она замечательно сходится».

Жаль, что эту формулу увидеть не удалось. Зато Мигдал-младший показал кое-что получше: формулу счастья!

«Это моя теория счастья и денег. Если вы посмотрите на эту кривую, то здесь по оси X – это отношение денег к вашим потребностям, а по оси Y будет две вещи: голубая кривая – это счастье, а желтая – это беспокойство и заботы. Счастье начинается с минус бесконечности, когда у вас совсем нет денег. Потом, когда кривая пересекаете ваши потребности, это единица, то тогда счастье ноль. Но если немножко больше, чем потребности, то начинаете получать удовольствие, и мы назовем это счастьем. Оно, к сожалению, растет только логарифмически, то есть не очень быстро.

А вот эта желтая кривая тоже начинается с нуля, потом пересекает чуть-чуть выше единицы счастье и дальше имеется такой вот счастливый интервал между приблизительно полутора и пятью, где, с одной стороны, у вас уже есть счастье, но еще не слишком много забот. Но потом, начиная приблизительно с пятерки, заботы превышают счастье, и чем больше у вас денег, тем больше у вас уходит сил на заботу о них, на какие-то дурацкие никому не нужные социальные обязанности. Короче говоря, счастье уплывает. Вот вам нужно держаться в этом интервале. Я не буду врать, что не в деньгах счастье. Оно просто в них в определенном интервале. Вот чтобы чуть больше потребностей, но не слишком.

Мой приятель Вадик Паперный, довольно известный в России человек, культоролог, меня спросил, когда мы продали нашу компанию и я вдруг получил какие-то миллионы: «Саша, а каково быть богатым? Какое это ощущение?» Он думал, что я богат, но я, конечно, не был богат. Я говорю: «Знаешь, Вадик, вот помнишь, как в Москве зимой, когда на улице мороз, а ты надел теплые кальсоны. Вот ты вышел и, с одной стороны, холодно вокруг, а тебе не задувает и у тебя такое приятное ощущение, что на жопе тепло. Вот это, говорю, ощущение от этих миллионов. Он говорит: «А к нам, голожопым, ты что испытываешь? Презрение?» Я говорю: «Нет, вас, голожопых, я люблю еще больше»».

НИКСу остается прибавить, что, в отличие от формулы рынка и теории турбулентности, этот замечательный график в самом деле способен осчастливить человечество. Ведь, руководствуясь им, счастливым может стать даже голожопый, соответствующим образом уменьшив свои потребности. Повесь график Мигдала над раскладушкой – и будь счастлив. Если хочешь.

Примечание НИКСа: В этой статье использованы иллюстрации художника Сергея Тюнина для книги «Поиски истины», написанной и опубликованной в 1983 году отцом Александра Мигдала – академиком Аркадием Мигдалом.

Рассказ Александра об отце-академике и роли Берии в расцвете школы Ландау – читайте в следующей части.

Продолжение следует.