Пелевин о Ходорковском и не только

В своем новейшем опусе «Круть» Виктор Пелевин вновь радует читателей своим рептильным юмором.

Французу проще – он может сочинить
роман, просто перечисляя марки вин,
обеденные меню и названия курортов.
Европейский читатель все равно ничего
другого не поймет. А вот русскому
художнику из-за нашей скудости
приходится сразу уходить в стратосферу духа.

Виктор Пелевин. Круть.

Есть какая-то постирония метасудьбы в том, что совесть русской литературы XIX столетия носила фамилию Достоевский, а XX века – Солженицын. Дарования очень разные. Но каторга приняла обоих.

А вот у русской литературы XXI века совести, видимо, нет. Во всяком случае, компетентные филологические органы ее пока не обнаружили. Поэтому наиболее видный ее представитель, чье творчество тому подтверждение, носит фамилию Пелевин, отсылающую, если верить Далю, к тем самым плевелам, которые следует отделять от зерен разумного, доброго и до тошноты вечного, что без устали сеют его коллеги по цеху.

Видным, впрочем, мы его называем не в пику собратьям по клавиатуре. Просто, если уж сравнивать Пелевина с прочими светочами современной изящной словесности, то он подобен фонарю под ее глазом. И лишь выигрывает оттого, что этот глаз третий.

Лев Толстой был зеркалом русской революции, пусть и основательно заляпанным за те 70 лет, что она в него любовалась. Волшебный фонарь Виктора Пелевина украсил это отражение радужными переливами инфернальных фантазий и смешных, как поджопник, шуток.

Не стал исключением и его новейший опус под названием «Круть». В частности, обращают на себя внимание страницы, на которых суггестирована полемика, развернувшаяся в мировом эфире после выхода фильма «Предатели» весной этого года. В центре этого крестного огня оказался Михаил Ходорковский. Ну и рикошетом досталось Гарри Каспарову, о подтанцовке которого уже все, кроме Пелевина, давно забыли.

Приводим здесь несколько цитат с необходимыми, на наш взгляд, комментариями, предваряя их только тем замечанием, что эти инвективы построены в виде обращения к некоей Марусе, реальный прообраз которой мы угадывать отказываемся, поскольку Пелевин в своем триллер-детективе явно не делает различия между женщиной в оппозиции и женщиной в позиции. Итак, слово мастеру этого слова.

«Маруся, я не буду вспоминать, чем твой спонсор занимался в девяностых. Нам тут объясняют – если не дать еврейскому коммерсанту максимизировать прибыль, что-то драгоценное хрустнет и надломится в его душе. Поэтому про залоговые аукционы ни слова. Я просто напомню, откуда этот кент вообще приплыл. Он же, сука, был комсомольским вождем! Вступил в КПСС в девятнадцать лет».

Примечание НИКСа:Это клевета. На самом деле Михаил Ходорковский вступил в КПСС в 1984 году, то есть в возрасте 21 года. Что касается его комсомольского лидерства, то да, Михаил Борисович работал заместителем секретаря комитета комсомола Московского химико-технологического института, после окончания которого по призыву партии организовал Межотраслевой центр научно-технического творчества молодёжи (НТТМ) при Фрунзенском райкоме ВЛКСМ. Творчество молодежи заключалось в варке джинсовых шмоток, спекуляции алкоголем, торговле компьютерами и обналичке государственных денег для партийных барыг.

«А другой твой спонсор сейчас рассказывает на всех платформах, что был диссидентом и боролся с гэбухой. А на самом-то деле он в КПСС вступил в то же время и в том же возрасте, и был аж членом комсомольского ЦК!»

Примечание НИКСа.И снова клевета! На этот раз на Гарри Кимовича Каспарова, который и правда вступил в КПСС в том же 1984 году, но опять же в возрасте 21 года. Впрочем, не исключено, что неточность допущена автором нарочно и как раз для того, чтобы обезопасить себя от обвинений в клевете. Как сказал бы Пелевин, любое расхождение с реальными событиями и людьми является неслучайным.

«Это какую же надо было иметь в душе седую ночь, чтобы в середине восьмидесятых – Оруэлл, 1984, все вот это – нырнуть в КПСС! Тогда ведь никто иллюзий уже не имел. Только два этих светлых и чистых мальчика, оба примерно в ранге штандартенфюрера к двадцати годам».

Примечание НИКСа.Клевета! Злобная клевета! Штандартенфюрерами КПСС Ходорковский и Каспаров стали только к двадцати одному году.

«А как началась перестройка, ребята прошли непростой духовный путь и по чистому совпадению оба присосались к ослиной елде».

Примечание НИКСа. Не совсем понятно, почему писатель использовал именно этот поэтический образ в своей прозе. Впрочем, это типичное проявление его своеобразного юмора.

«Оба, Маруся! Они свою партийно-комсомольскую карьеру вообще ни на миг не прекращали, это мировые зеркала так развернулись. И цимес здесь не в том, что они в компартии состояли, а в том, что это групповой синхронный пилотаж мирового класса. Им на праздниках выступать надо – с дымовыми шашками на перепончатых крыльях. Других за посты двадцатилетней давности отменяли, а этих виртуозов? Никогда. Ни-ко-гда. А ведь известно, какие слова надо было вслух сказать, чтобы в КПСС приняли. Напомнить по секрету?»

Примечание НИКСа.Напоминаем. Клятва коммуниста, вступающего в ряды КПСС, включала весьма актуальное в середине 80-х обещание «бороться за рабочую и крестьянскую бедноту до последнего вздоха», обязательство «встретить смерть с достоинством и спокойно за дело освобождения трудящихся от ига насильников» и, самое пикантное, – отречение «от накапливания личных богатств, денег и вещей».

«Русскому юноше из простых интеллигентов в восьмидесятые годы в партию вступить было практически невозможно, знаю по себе. Боялись, высоко потом взлетит. А молодых евреев вообще не брали. Я даже представить не могу, какой танец с ледорубом надо было сплясать в Первом отделе, чтобы такое срослось. Чего уж там залоговый аукцион».

Примечание НИКСа.Напомним, чем заканчивалась клятва коммуниста: «Если же я отступлю от этих обещаний сознательно, корысти или выгод ради, то буду я отверженным и презренным предателем. Это значит, что я лгал себе, своим товарищам, лгал своей совести и недостоин звания человека».

P.S. В довершение еще несколько цитат из новой пелевинской «Крути».

«– Бог похож на нас? Он добр?
– Знаешь, чем Бог отличается от людей? Он осознает себя, но не утверждает, что существует. А вот люди себя не осознают. Но по этой именно причине им кажется, что они реальны. Бог говорит о себе так – я есть то, что я есть. Это мудрейшее из заклинаний актуально лишь пока произносится – ибо в момент его произнесения Бог и есть само это произнесение. Поэтому схватить Бога за бороду сложно.
– А что говорит человек? – немного непонятно спросил Кукер.
Но Ахилл понял.
– Человек говорит – если я не вернусь из боя, прошу считать меня коммунистом. То, что предлагается считать коммунистом при невозвращении из боя, и есть ваша подлинная природа. Бог соглашается с такой постановкой вопроса. Но сказать, добр он или зол, трудно.
– Почему?
– Потому что за четырнадцать миллиардов лет еще никто не вернулся из боя живым».

«– Для света нет времени, Сеня. Есть только вечное сейчас.
– И откуда этот свет летит?
– Со всех сторон.
– А почему со всех сторон, а не из того места, где был в начале? Он должен лететь из того места, где все началось.
– Верно. Но это место для нас везде.
– Как так может быть?
– Инфляция, – сказал Кукер. – Ты про инфляцию слышал?
– А то нет.
– Знаешь, откуда она?
– Из центробанка?
– Верно. Начинают в центробанке, но потом она везде – хоть в ларьке, хоть на рынке, хоть у барыги, где туман берешь. Космическая инфляция – то же самое. Свет летит из того места, где все началось. Но оно для нас теперь со всех сторон сразу.
– Да как же он не пролетел еще?
– Пространство расширяется быстрее, чем свет прилетает. Такая инфляция сильная. Как если цены растут быстрее, чем зарплата. Получается, что зарплата все больше, а денег все меньше. И так четырнадцать миллиардов лет».

«Что такое человек? Гормональный робот, запрограммированный на тиражирование своего сборочного кода и обремененный культурой, требующей безропотно умирать за абракадабру, переписываемую каждые двадцать лет».

«Критики иронически называют учения, вырабатываемые в недрах института, «суслософией» и «суслословием» (по имени советского идеолога Суслова, многолетняя деятельность которого по «воспитанию трудящихся» сформировала у людей такое омерзение к официальной идеологии и единственно разрешенной культуре, что привела к крушению СССР)».

«Сама идея, что тронутые маразмом генералы, пожилые казнокрады, паркетные политтехнологи, левые во многих смыслах философы и какие-то приблудные болтуны из телестудии способны симфоническим усилием своего коллективного разума породить для меня Великую Цель, которой мне, значит, не хватало все эти годы, является до того странной, что отнюдь не сразу начинаешь видеть в ней особую русскую красоту – мистическую и дивную. Тайна эта, как говорил Тютчев, откроется только верящему сердцу».

«Мать всех апроприаций – когда старуха-процентщица наряжается свободой на баррикадах и постит свои фотки в виде озабоченной по климату маленькой девочки с косичками».

«Западный молодежный протест – это просто опция безопасного досуга для сытых обдрочившихся зумеров, которые вдобавок ко всем своим привилегиям хотят ощутить себя совестью мира. Фортнайт, палестина, тик-ток – вот как-то так. У Мадонны был образ, где она, истекая долларовым салом, позирует как Че Гевара. Вот это и есть американская культура в одном кадре».

«А знаешь ли ты, кто назначает писателей большими, значительными, крупными и великими? ЦРУ. Цэ-рэ-у. И никто другой. Они всегда этим занимались и всегда будут. Говорят, что в Америке нет министерства культуры – позвольте, позвольте. А ЦРУ? Выполняет те же функции, только это не национальное министерство культуры, а глобальное».

«Но ведь философов точно так же раскручивают. Вот Славой Жижек. Фирма (не путать с нашей конторой, которая исключительно закручивает) позиционирует его так: «самый опасный философ Запада». Почему? Как почему. Когда он вылизывает яйца неоконам и истеблишменту, его зубы всегда рядом. По западным меркам, реально тревожная ситуация».

«Вагинофашистки – так клеймит нас патриархия. Термин этот является глубоко фашистским сам, ибо маркирует социальное учение через биологические особенности его носителек. Таким образом, настоящие фашисты – именно сами членомрази и стручконосцы».

«Не стоит относиться так уж легкомысленно к философской концепции конца истории. Конец истории, в понимании Запада, несомненно существует. И за последние пару веков он стал настолько заметен, что спиной к нему лучше не поворачиваться».

«Эйнштейн в качестве примеров бесконечности приводил милосердие божие и человеческую глупость. Жаль, что он не был знаком с вашим цинизмом».

Примечание НИКСа.Последнее высказывание вполне можно отнести к самому автору.